Зачарованный мир

ГНОМЫ

Тим Аппензеллер


P000.jpg P001.jpg P002.jpg P003.jpg P004.jpg

Содержание

Глава 1. Суровые сыновья Земли

Лезвие, заряженное лестью

Глава 2. Миниатюрное дворянство

Опрометчивое обещание короля Герла

Глава 3. Убежище древнего народа

Классификация гномов

Глава 4. Обитатели домашних очагов и сеновалов

Ночные работники


Глава 1. Суровые сыновья Земли

(с. 7-39)

P006.jpg

Это произошло однажды утром, вскоре после того, как бороздящие моря скандинавы колонизировали Фаррерские острова, расположенные в удаленном северном уголке Атлантики, когда некий поселенец, зажав в кулаке нож, направился к торфянику нарезать топлива на зиму. Над фиордами и протоками, прорезавшими береговую линию, кольцами подымалась дымка, а под ногами хлюпала тонкая мантия травы и мха, укутавшая покатые склоны острова. Прямо перед ним маячили высокие, лоснящиеся от дождя скалы из черного базальта. Вот тогда путник и вспомнил сказания о гномах. В них говорилось о второй расе, населявшей эти заброшенные острова, - о народе, который мало кто видел. Представители этого племени появлялись в струйках дыма, круживших над камнепадами, где гномы скрывали крошечные кузницы в кучках пепла, образовавшихся у подножия утесов - мусор из крохотных кузниц, а также в поспешном звуке шагов, который иногда можно было услышать сквозь дымку, - это гном стремился укрыться от глаз смертного пришельца. Тем не менее во время осенних походов за торфом островитянин не замечал ничего необычного. Однако на этот раз все было по-другому. Тропинка извивалась сквозь груды булыжников, огибая затем основание скалы. На поверхности скалы распахнулся широкий зев расщелины, ранее не известной путнику, и в каменном разломе он заметил мерцание оранжевого зарева. Дым клубился над верхушкой расщелины, а из отверстия, словно из кузницы, доносились перестук и шипение.

Мужчина медленно, едва дыша, дюйм за дюймом продвигался вдоль подножия утеса ко входу в пещеру. Он осмелился бросить взгляд внутрь и тут же застыл в оцепенении. Там, глубоко в недрах скалы, находился источник пламени - ярко пылавший горн, извергавший вихрь огненных искр, устремлявшихся к остроконечному потолку. Силуэтами на фоне огня выделялись три крошечные фигурки, едва ли достававшие до пояса взрослого мужчины. Однако отбрасываемые ими черные тени зловеще метались по каменным стенам.

Только с большим трудом собирателю торфа удалось различить фигуры гномов-кузнецов среди валунов, составлявших их каменную кузницу. Кожа и фартуки этих созданий казались такими же закопченными и серыми, как и камень; тела были плотными и округлыми, как груда булыжников; лица - грубые и изборожденные, словно вырезанные из скал. Но постепенно глаза привыкали к полумраку и вспышкам пламени, и ему удалось разглядеть, чем занимался каждый том в отдельности.

Один раздувал меха, при каждом движении вздымая облако искр. Другой с помощью щипцов удерживал пышущий пламенем кусок железа на звенящей наковальне, время от времени погружая металл в огонь для разогрева. Жилистые руки третьего держали молот.

Ритм этой работы казался сверхчеловеческим: гномы завершали работу над каждой болванкой несколькими ударами молота. Чтобы придать стали твердость и закалить ее, очередное изделие погружалось в ушат с водой, извергавшей облако пара и злобное шипение. А рядом росла гора предметов, которые казались взгляду бедного резчика торфа столь же прекрасными, как сокровища викингов. Там были добротно сработанные плуги, лемехи и косы; остро отточенные кинжалы, отливавшие металлическим блеском, присущим самой лучшей датской стали; здесь же находились гладкие округлые чаны и чайники и даже несколько изящных безделушек с серебряной огранкой.

Власть гномов над безжизненным металлом казалась магической, и наблюдатель был изумлен. По неосторожности он уронил нож на землю. При этом звуке гномы оставили работу; в пещере воцарилось молчание, погасли языки пламени. Мясистые лица кузнецов обернулись ко входу в расщелину, и пещерные жители болезненно заморгали в бледном свете зари.

Затем один из гномов нагнулся, выискивая что-то в куче выкованных изделий. Он выбрал нож длиной с человеческий локоть, отливавший сталью в зареве догоравших углей. Человек отпрянул в испуге, однако тотчас заметил, что гном держит нож за лезвие.

Горбатый и кривоногий гном паучьей походкой проковылял по выложенному булыжником полу пещеры. Он решительно вложил нож в ладонь человека, а в его взгляде смешались застенчивость и скрытая угроза.

Островитянин с восхищением уставился на лезвие, притягательное в своей яркости по сравнению с запятнанной торфом сталью его ножа, выкованного деревенским кузнецом. Когда он обернулся, желая бросить взгляд на искусных ремесленников, его глазам предстал лишь безликий камень. Гномы вновь скрылись во тьме скал.

Это была единственная встреча человека с гномами. В течение следующей осени скала ни разу не распахнулась, скрывая от чужого взора своих обитателей. Однако этот мужчина сберег лезвие и передал его детям, ибо оно никогда не ржавело и не тупилось и было редким сувениром, доставшимся от тайного народа.

Были времена, когда гномы обитали по всей Северной Европе. Населяя скалы, пещеры, холмы и даже незаметные щели в домах и сараях людей, они вели столь же земной и напряженный образ жизни, как и крестьяне-соседи. Гномы были сказочным сельским народом, обладавшим сверхъестественными способностями: они были необычайно искусными ремесленниками, умели предсказывать погоду и обрабатывать почву.

В разных странах их называли по-разному. На британских островах были гоблины, лепрехуны, наккеры (домовые), в Германии - эрдлаут и стиллфолк, в Скандинавии - тролли, бергфолк и хульдрефолк. Однако в любой стране они отличались несравненным мастерством и малым ростом.

Гномов также объединяет еще одна черта, определяемая немецким термином стиллфолк, что означает "тихий народ". Это - раса отшельников.

Однако в некоторых странах деятельность гномов тесно переплеталась с жизнью сельских поселенцев. Сутью этих взаимоотношении становилось либо тайное сотрудничество, либо вредительство исподтишка. Люди и карлики-гномы редко сталкивались лицом к лицу. Даже на Фаррерах - враждебных. лишенных деревьев островах, открытых всем арктическим ветрам и населенным лишь несколькими поселенцами, которые занимались выращиванием овец, сбором яиц морских птиц и рыбной ловлей в серых волнах Атлантики, - гномы держались подальше от смертных соседей.

Как и приличествует народу, сохраняющему столь тесную связь с землей, присутствие гномов нередко можно было заметить по изменениям ландшафта. Участок с необычайно сочной травой на холмистой лужайке вполне мог указывать на подземную кузницу или печь гнома, которая своим пламенем подогревает почву и ускоряет рост растений. Стук, раздававшийся из недр земли, до которых еще не успели добраться смертные шахтеры, мог выдавать работу поисковой партии гномов. А в самой Скандинавии эхо, рождаемое скалистыми отрогами гор, на местном наречии называлось двергамал - "голос гнома". Говорят, что гномы, возможно, желая позабавиться, вызывали эхо, имитируя любой звук, донесшийся в их владения. Однако эти создания укрывались в глубине скал гораздо раньше, чем любопытствующий человек успевал приблизиться настолько, чтобы мог их заметить.

Но так было не всегда. Задолго до того, как оторопевший резчик торфа рассматривал с открытым ртом кузнецов, обитавших в скале, словно представителей некоего давным-давно исчезнувшего племени, гномы-карлики на равных соперничали с первыми среди смертных героев. А еще раньше, до того, как первые представители рода человеческого протерли глаза ото сна и ринулись завоевывать власть над юной землей, гномы успели вкусить славы и ни с чем не сравнимой силы власти.

Кузнецы-отшельники с Фаррерских островов представляли расу, переживавшую длительный упадок. Они были старыми, как скалы, в которых обитали, а древняя связь с землей помогла обрести мирскую мудрость и знание земных тайн. Однако годы ослабили их силу, и они, спотыкаясь, отступали перед дерзновенными смертными, получившими мир в наследство.

Тем не менее сохранились следы славного прошлого. Известно, что гномы иногда прятали в глубинах гор и гротов древние сокровища, выкованные их предками, а также занимались магией с незапамятных времен. Люди, в свою очередь, неуклонно стремились овладеть наследием загадочных соседей. И все-таки сообщения о тех отдаленных временах, когда гномы водили дружбу с великими силами, формировавшими мир, весьма разрозненны и противоречивы. Все эти сведения, возможно сочиненные самими гномами, передавались в течение всей человеческой истории от старших поколений к младшим.

Единственные письменные источники, повествующие о жизни первобытных гномов, родились в Исландии - земле льда и пламени, находящейся на самой дальней границе северного мира. Там летописцы средневековья собирали разрозненные сказания о днях зарождения мира в поразительной силы рассказы об истоках вещей. Получившие известность как "Эдды", эти хроники описывают бытие гномов на самой ранней стадии существования, превращение кузнецов в богов и личностей, обладающих титанической силой. В этих образах нет застенчивости их потомков, зато они переполнены надменностью и чванливостью, соответствующими занимаемому положению и, возможно, даже бьющими через край.

В конце концов, согласно текстам "Эдды", гномы-карлики появились сразу вслед за богами, будучи созданными из того же первобытного материала, что и скалы, горы и моря планеты.

Сказание о происхождении гномов совпадает с историей рождения земли.

Тексты "Эдды" начинаются описанием бытия задолго до сотворения мира, когда мироздание с одной стороны было охвачено льдом, с другой - пламенем, а посредине находилась бескрайняя пустота. В этом вакууме появлялись облака ледяного инея, выдыхаемые царством холода и освещенные мерцающим заревом, отбрасываемым огненным миром. И вот в глубине этой бездны, в первый миг Сотворения, язык пламени встретился со льдом.

При таком соприкосновении и зародилась жизнь, питавшаяся прозрачными каплями воды, которые заблистали в вакууме в результате таяния льда. Вскоре между пламенем и льдом образовалась некая округлая форма: грубый, неотесанный и вспыльчивый исполин. Древние барды нарекли его Имиром. Это создание обладало безграничной жизненной силой. Устав от титанической борьбы за существование, он уснул, а от пятен пота, образовавшихся под мышками гиганта, возникли еще два великана - мужчина и женщина. Третий исполин был рожден ногами Имира, который ворочался в неспокойном сне. Количество отпрысков Имира быстро увеличивалось и. благодаря этому, появились гиганты холода - первая раса, населившая мироздание.

Однако великанам недолго довелось править бездной. Вскоре во вселенной возникла борьба за власть. Именно она и стала силой, породившей измученный и порочный мир, где лето стало краткой, светлой передышкой от бесконечного холода и мрака, где плодоносящая земля лежала узкими полосками между гранитными горами и бездонными фиордами. Именно борьба дала жизнь первым обитателям мира - гномам-карликам.

Вот как все произошло. Пока языки пламени продолжали облизывать ледяную пустошь, из талой воды сначала образовалась исполинская корова. Из ее вымени хлынул поток молока, насыщавший гигантов, а само животное питалось льдом. Облизывая ледяные камни шершавым языком, она постепенно открывала взору привлекательную фигуру. Это был бог Бури, загадочным образом оказавшийся заточенным во льдах в начале начал. Он возродился в нежной атмосфере сотворения и, подобно Имиру, стал матерью и отцом целой династии потомков.

Дети Бури являлись расой богов, и, набрав силу и обретя жизненное начало, эти новые существа стали считать себя полноправными хозяевами вселенной. Придя к согласию, они напали на Имира. Крошечные по сравнению с исполином, боги тем не менее перекусили его жилы и впились в пульсирующие артерии. И вот, наконец, Имир извергнул поток крови, затопивший всех, кроме двух гигантов холода. После этого великан скончался.

Затем предприимчивые боги разделили военные трофеи, используя части тела Имира для украшения мира, в котором собрались править. Они отделили плоть от скелета и расстелили ее коврами мягкой и плодородной земли. Зубы и изломанные кости великана были разбросаны по всему миру и превратились в булыжники и утесы. А из уцелевшей спины и длинных костей Имира были воздвигнуты горные кряжи и крепостные палы. Затем они слили темную пенистую кровь в моря, заливы и озера. А над всей вновь сотворенной землей боги установили высокий купол черепа Имира, в качестве небесного свода, защищающего мир и отделяющего землю от внешнего вакуума.

К огромной костяной арке прилипли клубящиеся серые массы - частицы мозга Имира. Воображение богов превратило их в облака. Чтобы завершить творение, боги поймали блуждавшие искры в огненном царстве и поместили их на небосвод, создав тем самым солнце, луну и звезды. P011.jpg

Скандинавы считали, что мир был создан из тела исполина холода Имира. Его плоть была расстелена коврами мягкой и плодородной почвы, из которой, как ростки, появились гномы. Внешность их была пародией на внешность богов, но боги наделили их мудростью.

В земле зашевелилась жизнь, давая первые ростки, - так появились гномы. Словно личинки, выползающие из разлагающейся плоти, пишется в "Эддах", вырастали гномы на останках Имира. Эти дети земли поначалу были столь же безликими, как и черви. Но боги, восседавшие в Асгарде, крепости, выстроенной ими для своих нужд, почувствовали появление жизни в нижних мирах. Они помогли гномам, наделив тех мудростью, речью и внешностью, которая была пародией на их божественные образы. Боги оставили большинство гномов в расщелинах, складках и гротах юной земли. Однако были выбраны четыре гнома, самые крепкие и широкие в плечах. Их установили на каждом углу небесного свода, чтобы поддерживать огромный купол до тех пор, пока будет жить сотворенный мир.

P012013.jpg

Первые люди появились только после этого. Приход смертных был, в общем-то, случайным происшествием. Блуждая по пустынным побережьям юной земли, боги заметили пару стройных пепельных деревьев, растущих прямо на берегу. Чтобы как-то скоротать время, владыки срубили деревья и вырезали из стволов фигурки по собственному подобию. Затем в них вдохнули жизнь и разум. Когда боги отправились дальше, на прибрежной полосе остались мужчина и женщина - первые представители смертной расы. Время этого народа еще придет, но поначалу потомков этой пары вряд ли было больше, чем оленей в лесу или рыб в море.

Несомненно, тексты "Эдды" содержат немалую толику выдумки, но в вопросе о происхождении гномов глубоко скрытая истина кажется здравой. Родство гномов с землей и связь со смертью и разложением передается из сказания в сказание. Первобытные гномы являлись обитателями земли, их тела были мертвенно-серого цвета, они избегали солнечного света, который мог обратить их в камень. Так в одной из хроник говорится, что первые гномы, среди которых не было женщин, продолжали свои род, высекая новых гномов из скал. P014.jpg

Вскормленные землей и обреченные на подземное существование, гномы завладели богатствами недр. Первые представители этого малорослого народа высекали потомков из камня, так как среди них не было женщин.

Несмотря на скромный физический облик, благородная роль поддерживающих небо убеждает любого в легендарных подвигах гномов. Обитая в царстве темных скал и мерцающего вулканического пламени, передвигаясь по подземным туннелям так же легко, как рыба в воде или птица, подхваченная порывом ветра, эти существа были хранителями богатств земных недр.

Их таланты в обращении с металлами и драгоценными камнями нашли применение далеко за пределами подземного царства. Скандинавский пантеон был одержим войной и роскошью и, естественно, боги обращались к гномам в поисках оружия и украшений. И такова была уверенность гномов в собственной уникальной одаренности, что, будучи не в состоянии сравниться с богами силой, они не считали нужным выполнять заказы владык. Только лесть и увещевания помогали убедить маленькие существа воспользоваться присущим им мастерством.

Одному из богов, сладкоголосому мошеннику Локи, легко давались льстивые речи. Как-то раз у него возникла особая потребность использовать свое умение, ибо он разгневал Тора, вспыльчивого и могущественного бога-громовержца. Нанесенная обида могла быть искуплена только сокровищем, выкованным гномами.

А произошло вот что. Однажды вечером, прогуливаясь по огромному дворцу Асгарда в поисках очередного развлечения, Локи заметил, что дверь в комнату Сиф, жены Тора, широко распахнута. Перед таким соблазном нельзя было устоять. Мошенник прошмыгнул внутрь и уставился на спящую богиню, плечи и грудь которой скрывали сияющие белокурые локоны. На Локи накатило дьявольское искушение и, ухмыльнувшись, он вытащил кинжал, собрал волосы Сиф и обрезал пряди у самых корней. Богиня продолжала спать, а на голове ее была теперь неприглядная щетина, в то время как Локи разбросал кудри по комнате и, сдавленно хихикая, выскользнул за дверь.

Заметив обезображенную сиятельную супругу, Тор был вне себя от гнева и быстро обнаружил виновника. Он поймал Локи в тот момент, когда шутник пытался проскользнуть мимо с наглой улыбкой. Изменившись в лице от ярости, Тор угрожал расправой. Однако Локи поклялся возместить ущерб. Тор, все еще сомневающийся, отпустил его.

Теперь Локи требовались мастера, которых не найти и в Асгарде. Изящный мост, яркий и изогнутый как радуга (говорят, что смертные видели его именно таким), выходивший из ворот крепости, был перекинут через пропасть между Асгардом и Мидгардом - средней землей, где обитали гномы и первые люди. Быстрый, как вспышка молнии, бог пронесся по мосту над грубыми домишками смертных в каменное северное царство гномов.

Бог кружил над местностью, напоминавшей соты, наполненные пещерами и изрытые ледяными канавами, многие из которых походили на серые пруды. В северных сумерках клубы дыма подымались от костров, скрытых в ямах и гротах. Наконец Локи узнал место и опустился на землю. P016017.jpg

В те времена, когда владыки еще могли посещать низшие миры (так, например, поступил плутоватый бог Локи в поисках сокровищ, выкованных гномами), мост между небом и землей представал в виде арки, переливающейся всевозможными оттенками цветов. Смертные называли его радугой.

Приземлившись, он направился вниз по извилистому коридору, ведомый отдаленным звоном кузниц и мерцанием горнов. Вскоре проход расширился, и Локи попал в огромный подземный зал, представлявший гигантскую мастерскую. В воздухе стояли клубы дыма, а зарево бесчисленных очагов отражалось в усеявших пол и сваленных в нишах пещеры изделиях кузнецов-гномов.

Здесь были браслеты и броши, украшенные серебряной вязью, изображавшей захватывающие батальные сцены и бесконечных скрученных кольцами змей. Изгибы золотых нарукавных повязок были столь утонченными, что, казалось, горели в отражении пламени. Тут были железные и бронзовые шлемы, обладавшие ужасающим сходством с человеческими лицами, являвшие взору крупные носы охранников и широкие бронзовые брови. Металл был гравирован узорами с черненым отливом.

В пещере можно было увидеть боевые топоры, ослепительные лезвия которых составляли более фута в ширину, - оружие столь тяжелое, что воину приходилось держать его обеими руками. Здесь же находились сверкающие мечи; на поверхности их лезвий извивалась серебряная резьба в виде перевязанных снопов пшеницы - призрачные отпечатки множества металлических прутьев, сплетенных и расплющенных в процессе изготовления. Локи озирался по сторонам с изумлением и алчностью, однако ему требовалось куда более ценное сокровище.

В дымных глубинах пещеры он заметил двух братьев, известных как сыновья Ивалди, - самых одаренных среди кузнецов-гномов. Он поспешил к ним, и те, оторвавшись от работы, повернули к нему бледные лица, с любопытством глядя на высокого и стройного пришельца, освещенного сиянием высших сфер. "Кто-то обрезал волосы Сиф, - сказал Локи, не вдаваясь в подробности происшедшего, - и боги послали меня узнать, в ваших ли силах заменить ее локоны".

Не обнаружив особого интереса в подобной задаче, карлики-кузнецы пожали плечами и вернулись к работе. "Эта работа принесет вам дополнительную славу", - продолжал Локи, распространяясь о высоком почтении, с которым боги относятся к кузнецам, и о величайших почестях, которые те смогут получить, выполнив его просьбу.

В итоге лесть победила. Кузнецы согласились и тотчас принялись за работу. Один из братьев подбрасывал уголь в топку и раздувал свиные меха, пока пламя не забушевало яростной бурей. Другой сортировал запасы металла, выбирая самые тонкие прутья великолепнейшего золота. Когда угли достигли необходимой температуры, второй гном разогрел золото. И тут его толстые руки заработали так быстро, что взгляд Локи не поспевал за ними. Гном разделял и соединял золото в пучок нитей столь тонких, что металл на ощупь казался мягким и шелковистым, словно волосы богини. "Они полностью совпадают с локонами Сиф, - сказал кузнец, протягивая Локи золотые пряди. Металл все еще хранил тепло наковальни. - Когда она приложит их к голове, эти пряди пустят корни и будут расти как обычные волосы".

От изумления Локи потерял дар речи. Он понял, что гномы обладают искусством, значительно превосходящим простую формовку и ковку металла. Но гномы снова раздули меха и разожгли ревущее пламя. При этом один кузнец сказал: "Кузня разогрета, и мы жаждем признания. Мы хотим показать, на что способны".

В сверкании искр и раскаленного добела металла на наковальне гномов обретали форму чудеса. Первое изделие показалось не более чем хрупким соединением металлических прутьев и ластин. Локи фыркнул, но кузнец заставил его замолчать. Гном развернул ластины и расправил прутья и, словно растущая грозовая туча, рамка увеличилась в размерах и объеме, пока не превратилась в огромный военный корабль с высокими бортами и мачтами. Развевающиеся паруса маячили в дымном воздухе пещеры. Гном провел ладонью по килю и в то же мгновение борты, мачта и такелаж исчезли, а железные обломки с грохотом свалились бесформенной кучкой на пол пещеры. "Название корабля - Скидбладнир, - пояснил гном, - и он помещается в кармане. Однако в развернутом состоянии он вместит всех богов и все их оружие и легко понесет их через земли и моря, не испытывая нужды в попутном ветре". P020021.jpg

Гремя молотом, бормоча могущественные заклинания, братья гномы, сыновья Ивальди, выковали парусник, способный нести всех богов, причем он мог сворачиваться так, что помещался в кармане.

После этих слов гномы повернулись к кузне и выковали последнее чудо. Копье, изготовленное из цельного бруска железа, на вид ничем не отличалось от обычного. Но у него было имя, выражавшее магическую суть. Кузнецы назвали его Гунгнир, объяснив, что это копье предназначено для бога, ибо никакой ветер или противостоящая сила не смогут отклонить его полет от цели.

В глазах Локи, буквально ослепленного проявленным мастерством гномов, заплясал хитрый огонек. Сокровища, которые будут доставлены в Ас гард, помогут не только завоевать прощение Тора, но и добиться благодарности всех богов. Он также подумал, что, сыграв на гордости карликов, можно будет заполучить еще один комплект волшебных предметов и распространить их среди божественного пантеона.

Рассыпаясь в благодарностях и комплиментах, Локи собрал золотые пряди, сворачивающийся корабль и волшебное копье, а затем поспешил по коридору навстречу сумеркам. Он взобрался на каменистую насыпь, откуда разглядел яму на краю застывшего озера, где также вовсю пылал горн. В тот же миг он понесся по склону к яме, на бегу бросив кузнецам: "О гномы, создайте что-либо подобное этим сокровищам, если сумеете".

Его слушателями оказались братья Брокк и Синдри. В кузнечном деле они добились той же славы, что и сыновья Ивальди, однако их тщеславие было безграничным. Толстая парочка, сложив руки на животах, обтянутых кожаными фартуками, наблюдала за энергичным богом, явившимся с охапкой ярких чудес. "А если мы сумеем создать лучшее, по мнению богов?" - спросил Брокк.

"Спорю на собственную голову, что вам это не удастся", - отвечал Локи, легкомысленно посчитав, что гномы, охваченные гордыней, ухватятся за любой шанс обрести власть над богом.

"Договорились!" - крикнул Брокк. Он собрал уголь, бруски железа, золотые прутья и взял огромную, задубевшую свиную шкуру. Затем братья склонились над наковальней. Их горбатые силуэты казались пятнами мрака на фоне бушующего пламени. Мускулистые руки Синдри взлетали и опускались, нанося удары молотом в мгновение ока, а Локи еле успевал следить за процессом.

Однако постепенно он терял уверенность в том, что лучшими окажутся творения сыновей Ивальди.

Испугавшись поспешности спора, он обратился к умению, присущему всем богам - мастерству менять облик. Он съежился и уменьшился в размерах, выпустив хилые ножки и сухие потрескивающие крылышки, и поднялся в воздух слепнем. Локи уселся на запястье Брокка, вздымавшееся и опускавшееся вместе с рукояткой мехов, и злобно впился в пропитанную потом кожу. Когда капелька крови появилась из ранки, гном выругался, но ритм работы не нарушил.

Локи снова взлетел, жужжа в море дыма, пока братья отставляли в сторону первое творение - кабана с золотистой щетиной, созданного из свиной шкуры и тонких золотых прутьев, но наделенного магической силой. Животное звали Гуллинбурсти, и кабан в ожидании всадника стоял, похрюкивая, озаренный светом, распространяемым сияющей щетиной.

Как только братья принялись выковывать второе чудо, Локи вновь бросился вниз, на этот раз метя в пышущую жаром шею Брокка. Он опустился и укусил; гном в очередной раз выругался, однако, памятуя о просьбе брата равномерно нагнетать воздух, даже не оторвал ладонь от мехов. И вот Синдри держал в руках новое сокровище кузнеца - нарукавное кольцо изящной работы из тончайшего золота. Как только изделие остыло, Синдри преклонил перед ним колени. Он назвал повязку Драупнир и принялся читать заклинания, которые заставят браслет порождать восемь новых колец, столь же прекрасных, как и первое, каждую девятую ночь - бесценный урожай золота. Все еще жужжащий и парящий в воздухе, Локи слышал все это и ощутил страх, преисполненный дурных предчувствий. P022.jpg

Превратившись в слепня, бог Локи пытался помешать гному Брокку. Хотя повторные укусы и имели какое-то воздействие, гном сохранил стойкость, и в итоге его магия оказалась более могущественной.

Чтобы создать последнее чудо, Брокк и Синдри бросили железную болванку на угли. Испуг Локи пропал при виде столь неблагородного металла. Но молот Синдри звенел еще громче, чем раньше, а широкая спина Брокка, раздувавшего меха, покрылась буграми мышц от невероятных усилий. В отчаянии Локи бросился вниз и ужалил Брокка в веко. Кровь залила глаз гнома, тот поднял ладонь, чтобы смахнуть раздражавшую муху и протереть глаз. В тот же миг меха застыли. Синдри выругался на Брокка и заявил, что его труд испорчен, а Локи залетел за утес и появился перед кузнецами уже в обычном облике. Пока он приближался, гномы перетаскивали с помощью огромных щипцов тяжелый молот с короткой рукояткой из кузни в ушат с водой для закаливания. Бог удовлетворенно улыбнулся при виде грубо сработанного последнего творения гномов.

"Не насмехайся над этим, - заявил Брокк, углядевший усмешку Локи. - Рукоятка слегка коротка из-за мухи, укусившей меня, когда я раздувал меха. Однако этот молот обладает удивительными свойствами. Он разбивает все, во что его ни брось, никогда не ломается и всегда возвращается в руку бросившего. Имя его Мьеллнир. Это оружие для Тора в его битвах с великанами".

Чувствуя, что триумф уже обеспечен, и стремясь насытиться похвалами, Брокк последовал за унылым Локи по крутому и подрагивающему мосту, связывавшему среднюю землю с высокими крепостными валами Асгарда. Там, в обители богов, Локи представил изделия сыновей Ивальди, а Брокк показал свои сокровища, претендуя на звание лучшего. Сиф и слова не могла вымолвить, наслаждаясь золотистыми кудрями, вернувшими ей красоту, да и все божественные владыки дивились при виде подобных подарков. Тем не менее по общему согласию самым чудесным изделием боги объявили молот, который Брокк посвятил Тору.

Бледные щеки Брокка порозовели, а глаза заблистели от удовольствия при мысли о возможности отомстить богу, пренебрежительно отнесшемуся к творению брата. Готовый заявить права на голову Локи, он нащупал рукоять кинжала, спрятанного за поясом на толстой талии. Однако Локи, как всегда изобретательный, заявил, что том имеет право только на его голову и ни на какую другую часть тела, а поэтому ему не может быть позволено перерезать шею бога. Благодаря проявленной хитрости, гном лишился возможности мести. Однако он утешился тем, что заставил Локи умолкнуть, проткнув его губы шилом и связав прочной нитью. Согретый благодарностью и похвалами богов, он возвратился в дымную яму на средней земле.

Столь высоким местом, занимаемым в "Эддах", гномы обязаны не только кузнечному мастерству - мастерству более близкому к колдовству, нежели к ремеслу. Та же самая связь с землей, которая давала им сверхъестественные умения в обработке металлов, породила куда более великие силы. И в самом деле гномы оказались посвященными в тайны вселенной, скрытые даже от богов. Ибо, несмотря на могущество и бахвальство, бот были подвержены силам хаоса, которые постоянно грозили порядку их трехслойного мироздания - верхнему Асгарду, нижнему Мидгарду и подземному Нифлхейму - холодной обители мертвых. На границах этой и разделенной вселенной маячили великаны и монстры - творения бунта и беспорядка. Поскольку сами гномы были связаны с первобытным хаосом благодаря происхождению из плоти убитого гиганта Имира, они обладали тонким пониманием первопричинных сил. Именно это понимание" придавало им уверенность, помогая сдержать наступление хаоса.

Благодаря выкованному гномами молоту, Тор отгонял великанов холода, хотя те беспрерывно пытались атаковать. Две другие угрозы мирозданию - пара змеев - покоятся в зловещей неподвижности, один - у основания сотворенной вселенной, второй - в глубинах омывающего землю океана. Но вскоре после создания мира возникла чудовищная и окончательная угроза - зверь, названный волком Фенрир. Боги были уверены, что именно это существо разрушит созданное ими.

И на этот раз позор на Асгард навлек Локи. Волк Фенрир был его детищем, рожденным от великанши. Поначалу боги с радостью позволяли волку вволю носиться по бесконечным коридорам Асгарда, так как тот был одарен речью и, кроме того, являлся членом божественного клана. Однако в волчьих глазах сверкали хитрость и злоба, недоступные обычным зверям. Вскоре один лишь Тюр, смелейший из богов, отваживался бросать куски мяса в оскаленную пасть Фенри-ра. Монстр рос день за днем, пока не достиг лошадиного роста и бычьей массивности. Его вопли о жажде крови эхом звенели под сводами Асгарда. Три Норны - мрачные сестры, которым были известны все события прошлого, настоящего и будущего, объявили, что этот волк, находясь без присмотра, непременно уничтожит богов и все ими созданное.

На тайном совете перепуганные боги решили заковать монстра в цепи. Но крепчайшие оковы только пробудили ярость зверя, когда тот почуял холодное прикосновение металла. Когда цепи были натянуты, зверь бился до тех пор, пока стальные звенья не разогнулись, словно воск. Тогда боги поняли, что волк является воплощением космического хаоса и для его усмирения потребуется нечто более прочное, чем обычный металл. В отчаянии они отправили гонца на среднюю землю. Только карлики-гномы могли создать надежные и прочные оковы, подобные характеру волка.

Прибыв в подземное царство гномов, посланник из Асгарда передал просьбу богов. Как обычно, в стремлении получить признание в высшем мире, карлики пообещали сделать все возможное. Они посоветовались, затем подошли к красному зеву топки. Внезапно гонец был вынужден закрыть глаза от боли и сделать шаг назад. Ровное пламя топки вспыхнуло раскаленным бело-голубым сиянием, и его окатило волной жара. Однако мгновение спустя, один из гномов постучал по плечу посланца, и тот осмелился открыть глаза.

Вокруг шеи и руки гнома был обмотан шнур, изящный и тонкий, словно шелковая лента. "Это называется Глейпнир, - объяснил карлик, - и эта цепь обладает силой, достаточной, чтобы удерживать волка до конца света. Она составлена из всех тайных и невероятных явлений земли: кошачьих шагов, женской бороды, жил медведя, горных корней, рыбьего дыхания и птичьего плевка. Сила, которой она обладает, столь же утонченна и непонятна, как и ее составляющие". Удивленный и сбитый с толку, гонец взял веревку и поспешил обратно в высокую крепость богов.

Владыки скептически отнеслись к прочности изделия, а когда посланец повторил слова карликов, они испытали еще большие сомнения. Однако волк рычал и скребся в двери огромного зала, и боги были лишены возможности тратить время на дебаты. Они ринулись в коридор, держа в руках Глейпнир. Волк встретил их голодным взглядом, но, когда они предложили испытать его силу на этой веревке, глаза зверя сузились.

Ревом, напугавшим храбрых и воинственных богов, волк выразил свои подозрения. Если эти узы столь же непрочны, как кажется, то волк не прославится, если порвет их, а посему не будет даже пытаться. А если этот шнур усилен магией, то волк не позволит связать себя.

Боги пустились на хитрую уловку, заявив, что, если волку не удастся порвать такие тонкие путы, его больше не будут бояться и выпустят на свободу. Волк подумал и дал согласие при условии, что один из богов положит ладонь между его клыков, пока зверя будут обматывать веревкой, как знак доброй воли и залог его свободы.

Смелый Тюр согласился на это условие. Длинная гибкая веревка вновь и вновь обматывалась вокруг тела животного, пока волк не стал походить на огромное насекомое, укутанное в шелковую паутину. Затем Глейпнир натуго затянули и волк с рычанием рванулся из пут. Боги в ужасе отпрянули назад, все, кроме Тюра, склонившегося у морды волка и державшего запястье между холодными клыками.

Однако путы доказали свою прочность. Как бы волк ни бился, какую бы ярость ни испытывал, веревка не рвалась. Путы затягивались все туже и туже, и волк уже едва мог дышать, не в состоянии даже шевельнуться в переливающейся сети. Наконец, осознав поражение, зверь заставил Тюра расплатиться за всех, злобно впившись зубами в его руку. Бог вскрикнул, отшатнулся, и из обрубка руки полилась кровь.

Волк Фенрир был связан. Боги подняли зверя, присмиревшего, если не считать ужасающего воя и потока слюны, текущего с клыков, и отнесли его к огромному камню, возвышавшемуся на туманной границе Асгарда. Свободный конец Глейпнира обвязали вокруг скалы и крепко затянули. Затем волка заставили замолчать, воткнув ему в пасть меч, рукоятью упиравшийся в нижнюю челюсть и острием пронзавший небо зверя. Наконец, восхваляя смелость Тюра и мудрость гномов, они опустили камень глубоко в землю Мидгарда и оставили волка томиться там в ожидании конца света.

Магические путы стали воплощением искусства и глубоких познаний гномов, но мудрость этого народа выражалась и в других, менее осязаемых, но в той же мере поразительных формах. Неудивительно, что гномы, способные вдохнуть жизнь в холодный металл, являлись знатоками магических заклинаний и рунического алфавита, используемого в древней Скандинавии для начертания мистических надписей. Но в те времена колдовские термины были не единственными словами, наполненными силой и знанием. Мир существовал недолго, и для всего, что его составляло, еще требовалось найти названия. Просто назвать некий предмет подходящим именем - уже само по себе являлось проявлением мудрости. А мудрости у гномов было в избытке.

Для гнома-карлика по имени Алвисс (что означает "всезнающий") мудрые речи стали даром, принесшим ему как триумф, так и несчастье. Алвисс, как и прочие гномы, был подвержен сладострастию, а его гордость и амбиции были непомерны. Например, когда он искал спутницу жизни, то желал видеть в этом качестве только богиню. Путем ухищрений, столь дьявольских, что и не описать, он завоевал право на руку дочери Тора. Однажды вечером, когда потускнел свет дня и гному можно было спокойно прогуливаться по окрестностям, Алвисс прибыл к воротам Асгарда предъявить права на невесту. Однако на пути возник Тор, заявив, что ему ничего об этом не известно.

Стоя в воротах. Тор возвышался над малорослым просителем. С уверенностью можно было сказать лишь одно - это не пара для дочери бога.

Гном был неуклюжим и круглым, словно картофелина, бледным, как существо, никогда не видевшее солнца. Его полное лицо исказилось от бессильной ярости, однако Тор, испытывая желание позабавиться, решил поиграть с карликом. "Ты получишь любовь моей дочери, мудрый гость, если сумеешь ответить на вопросы о сути неба и земли", - сказал он.

В некотором смысле карлики являлись обычными творениями своей эпохи. Боги были хитры и жестоки, а поэтому гномы могли надеяться получить преимущество (или хотя бы получить причитающееся) путем обмана и жестокостью в равной мере. Да и первые смертные были не лучше. Их сделки с горделивыми и могущественными гномами обнажали самые низменные уголки душ представителей обоих народов.

Всю ночь бог испытывал карлика вопросами о названиях черт и признаков вселенной, и Алвисс давал объяснения в непонятных терминах, но настолько полно и уверенно, что Тор поразился. Поглощенный собственным красноречием, гном забыл о том, что лучи солнца для него, как и для всякого гнома, губительны. Когда карлик уже заканчивал свои рассуждения и Тор возносил ему хвалы, небо на востоке посветлело, а солнечный луч прорезал облака.

"На тебя наступает день, о гном", - заметил Тор, расхохотавшись от успешного завершения своей проделки. Как только золотистый солнечный луч осветил бледное тело карлика, Алвисс вскрикнул, но крик застрял в горле, а сам он превратился в камень. P024.jpg

Солнце, дающее жизнь смертным и богам, несло гибель гномам. Однажды горделивый Алвисс, обманутый богом, слишком поздно вспомнил о проклятии своего народа и с первыми рассветными лучами превратился в камень.

"Эдды" запечатлели немало других историй о гномах, погибших из-за надменности, сладострастия или жестокости. Мудрость придавала предкам гномов силы, компенсировавшие их физические недостатки, однако не сумела их облагородить. Их связь с землей, смертью и разложением была как духовной, так и физической. Этот народ стал порождением первобытного преступления, и его характер, по-видимому, неизбежно будет нести пятно этого наследия.

Подобный случай представлен в "Эддах" сказанием о Велунде - обманутом кузнеце-гноме. С течением времени эта история потускнела и лишилась отдельных подробностей. Но накал страстей и по нынешний день прослеживается достаточно четко.

Кузнец Велунд был отшельником, обитавшим в лесу. Слава его распространилась по всем царствам мироздания. Сказания о созданном им оружии из сверкающей стали, о чашах и кубках, инкрустированных серебром, и, более того. искусное обращение с золотом пробудили жадный интерес у смертной правительницы. Она повелела слабовольному супругу пленить Велунда, чтобы только самой наслаждаться плодами его таланта. Но, когда к ней привели закованного гнома, она увидела ненависть в глазах карлика. Это подтолкнуло ее к следующему шагу - необходимости обеспечить сохранность подобной драгоценности.

Она приказала солдатам перерезать сухожилия на ногах Велунда. Затем гнома заточили на острове посредине озера, снабдив едой, питьем и кузней, дабы тот трудился во благо правительницы.

Однако первые же сокровища, отправленные Велундом в замок, - костяные вазы, ограненные серебром, и броши со вставками из слоновой кости - запомнились как воплощение отвратительной мести. Перед этим два юноши из королевской семьи отправились на остров к Велунду посмотреть на чудеса его кузнечного мастерства. Пока парни глазели с открытыми ртами, калека-гном, сохранивший быстроту в обращении с кинжалом, подкрался сзади и отсек им головы. Он вырезал мозги и повыдергивал зубы, и, таким образом, правитель с правительницей, сами того не подозревая, вкушали питье из черепов сыновей и украшали себя белыми зубами своих детей.

Но это не умерило мстительной ярости Велунда. Ничего не подозревающая сестра королевских отпрысков отправилась на остров попросить кузнеца починить кольцо, и он угостил ее усыпляющим пивом. Распаленный сладострастием и местью, он надругался над неподвижным телом спящей. И его дитя, зачатое в грехе, покоилось в утробе девушки. Затем гном достал из тайника сделанные из золота крылья, расплющенные до воздушной тонкости, - продукт тайной работы в течение многих ночей. Он укрепил их на спине и, болтая беспомощными ногами, взлетел над островной тюрьмой.

Приземлившись в зале правителей, он с усмешкой сообщил хозяевам о судьбе детей. Завершив мщение, он оставил их убитыми скорбью, а сам, тяжело взмахивая крыльями, поднялся в ночное небо. Золота его крыльев блестело в свете дозорных костров, пока гном летел к своей одинокой кузне, скрытой в лесах. P026.jpg

Одним из творений кузнеца-карлика Велунда была пара золотых крыльев, которые помогли ему освободиться из островной тюрьмы. Однако он обратил свои умения на мщение, создавая украшения и кубки из человеческих зубов и черепов... P028029.jpg

Варварство порождает варварство. Кое-кто может заметить, что Велунда не стоит обвинять, но в фольклоре скандинавских народов имеется немало свидетельств ничем не спровоцированной жестокости, говорящей о проявлениях подлинной злобы гномами. Даже величайшие подвиги предков гномов часто совершались путем предательства и кровопролития.

В "Эддах" говорится, что смертные поэты обязаны вдохновением Медовому Напитку Поэзии - жидкости, полученной гномами в начале начал. Гномы, составившие эту смесь, заслужили славу и вечную благодарность. Но подробности этого поступка напоминают отвратительное преступление.

Эддическое сказание описывает группу гномов, пригласивших Квасира, мудрого советчика богов, разделить с ними трапезу в подземном царстве. После мяса и эля двое гномов заманили симпатичного бога в боковую комнату. Они объяснили, что желают посоветоваться с ним наедине. Но, как только бог приблизился, желая услышать их вопросы, карлики вытащили кинжалы из туник и принялись наносить гостю удары. Отбросив оружие, они подставили чайники под кровоточащие раны, бегая за израненным Квасиром, метавшимся по всей пещере.

Этот поступок был не только отвратительным, но и предумышленным. Гномам требовалась кровь Квасира, ибо она была пропитана мудростью. Когда убийцы вышли из комнаты, высоко подняв сосуды с запекшейся кровью, их друзья развеселились. В кровь добавили мед и жидкость, и, разлив по трем сосудам, плотно закупорили. С течением времени напиток обрел такую крепость, дававшую вдохновение, что, кто бы его ни выпил, тотчас обретал поэтический дар. P030.jpg

Утонченный дар поэтического вдохновения, дарованный смертным, исходил из зловещего источника: гномы убили советчика богов и смешали его кровь с медом, создав Медовый Напиток Поэзии.

Гномы не получили прибыли от этого грязного предприятия. Хранители медового настоя вскоре были вынуждены передать его великану, когда в приливе жестокости убили родителей исполина. Ценой отказа могла бы быть их гибель. А в итоге - очищенная мудрость убитого советчика неисповедимыми путями возвращается к богам. Согласно "Эддам", там она и осталась навечно, а боги раздавали ее, желая осчастливить смертных поэтов.

Преступление, обеспечившее будущие поколения благословенным даром поэзии, - все это в духе парадоксальной природы первобытных гномов. В скупых, сжатых строках "Эдды" они предстают народом, вобравшим в себя массу противоречий. Они сочетают мастерство в ремеслах с физической немощью, мудрость - с гордыней и глупостью. А связь со смертными и исчезнувшими карликами, которые унаследовали землю, отражает сложную роль гномов как частицы мира богов.

Многие из их ремесел существуют и по сей день. Позже гномы обрели дар своих предков в отношении обработки металла, хотя так и не сумели поднять мастерство до сверхъестественного уровня изящного искусства. Смертные мудрецы произносили заклятия, созданные ранее гномами. Смертные барды выиграли, получив рунический алфавит. Подлинное воплощение древних искусств гномов - чудесные изделия из их кузниц - также пережили упадок своих создателей, переходя в следующие эпохи как затерянные сокровища или наследие семей с обширным и прославленным древом. Часто наделяемые сверхъестественными качествами, эти сокровища служили напоминанием о забытых таинствах.

Сказочные сосуды для питья и оружие также несут на себе темный отпечаток, присущий характеру создателя. Проклятия, неразрывно вплетенные в магическое жизненное начало предметов, придавали этим изделиям не только красоту, но и угрозу. В сказаниях говорится о людских кланах, обреченных на войны и страдания только из-за находящегося в их владении сокровища гномов. И тем не менее, все перечисленное свидетельствует в пользу мастерства карликов, обитавших на заре сотворения мира, хотя их проклятия и кары, накладываемые на целые поколения, зачастую являлись следствием лишь уязвленного самолюбия.

Именно самолюбие вынудило гнома по имени Андвари вложить судьбоносные силы в золотое кольцо. Кольцо, как и заколдованная нарукавная повязка, сработанная братьями Брокк и Синдри, обладало магическим умением преумножать богатства. Согласно сказанию, записанному в "Эддах", боги силой забрали драгоценный предмет у Андвари. Подобная несправедливость послужила причиной ярости гнома. Вот как все произошло.

Прогуливаясь по лесам и болотам Мидгарда, трое богов (и Локи среди них) забили камнями выдру, чтобы приготовить ужин, не подозревая, что под шкурой животного скрывался меняющий облик сын карлика-чародея. Чародей потребовал выкуп - золото, в количестве достаточном, чтобы наполнить шкуру выдры. Только Андвари обладал достаточным богатством, и Локи поспешил в царство гномов, желая заполучить сокровище либо силой, либо хитростью.

Когда бог прибыл в грот Андвари, гнома нигде не было видно. Однако в соседнем водоеме плескалась и резвилась серебристая рыбка. Разгадав уловку гнома, Локи погрузил ладони в воду и схватил рыбу. В тот же миг рыбка исчезла, а на ее месте плескался и захлебывался уродливый карлик.

Крепко схватив Андвари и вытащив его из воды, Локи потребовал от гнома сокровищ. Когда бог отпустил его, карлик удалился и вернулся с полным фартуком золота. Но, перегружая последние кубки в мешок Локи, гном зажал что-то в кулаке. Локи разогнул грубые пальцы Андвари, на ладони гнома покоилось простое золотое кольцо - ничего особенного, но подходящая вещь для выкупа. Он бросил в мешок и это изделие, несмотря на протесты и мольбы карлика. Наконец, отчаявшись получить кольцо обратно, Андвари проклял его: "Мое богатство не принесет никому радости, а кольцо уничтожит любого, кто им обладает".

Типичный представитель своей расы, Андвари проявлял могущество даже в собственной слабости. Этим проклятием гном высвободил поток трагедий, уничтоживший всех хранителей кольца, начиная с чародея, принявшего это сокровище в качестве кровавого выкупа за сына. Другой сын чародея, страстно желая заполучить золото, убил отца. Затем инструментом проклятия стал третий сын. В порыве алчности, он приказал смертному герою Сигурду убить брата. Однако, когда преступление было совершено, Сигурд, опасаясь предательства, убил и третьего брата, последнего из сыновей чародея. Теперь он сам завладел сокровищем. Жизнь Сигурда также оказалась проклятой, а судьбоносное кольцо только ускорило смерть.

Проходили столетия, и, хотя раса, выковавшая кольцо, полностью выродилась, сокровище Андвари не потеряло свои злобные свойства. Новый клан смертных рос числом и набирал силы, а гномы постепенно отступали в удаленные царства или устремлялись на поиски забытых уголков на фермах и полях в мире людей. Их характер изменялся соответственно занимаемому положению. Так, как только прервалась связь с богами, гномы, уйдя со сцены мироздания, стали более мягкими, даже покорными.

Однако первоначальное наследие сохраняло свое могущество. Гномы сберегли тайные искусства предков, практикуясь в них вдали от глаз людских. Даже в самых покорных из последних гномов человеческая подозрительность отмечала наличие древних необъяснимых магических сил, вызывавших благоговейный ужас и, возможно, доставшихся гномам от могущественных предков. Pict.jpg P032.jpg

Лезвие, заряженное лестью

Первые гномы-карлики нашли применение своим талантам, снабжая смертных героев оружием редкой силы. Однако волшебство, наделявшее эти предметы войны замечательными свойствами, было нередко пронизано злобой. Примером тому может служить сказание о Свафрлами.

Свафрлами являлся воинственным владыкой земли, лесов, болот и озер, находившихся в тех местах, которые позже стали называться Россией. Земля эта была дикой, как ее хозяин. Ужасающие чудовища маячили в густых лесах за частоколом, окружавшим крепость правителя. Мало кто из придворных осмеливался покидать крепость. Однако сам Свафрлами ничего не боялся. В качестве развлечения он нередко вешал на плечо лук и отправлялся верхом охотиться на оленей и диких кабанов.

Однажды, после полудня, проохотившись целый день в одиночестве, он заметил на дальней прогалине оленя в косых лучах заходящего солнца. Правитель пустился в погоню, но никак не мог догнать животное. Редкая березовая рощица, по которой он мчался галопом, сменилась густым лесом, к тому же еще заваленным булыжниками. Тьма сгущалась между деревьями, и вскоре Свафрлами потерял оленя из виду. Но он тотчас углядел новую добычу: у подножия камня за смертным правителем внимательно наблюдали два бледных лица. Черные глаза резко выделялись на фоне бледно-серой кожи. Это были гномы по имени Дурин и Двалин. Они присели на корточки, ожидая надвигающихся сумерек и памятуя об осторожности. В это время правитель сошел с коня и прошел мимо, якобы никого не замечая.

Неожиданно Свафрлами резко развернулся, выхватив меч из ножен. Лезвие опустилось со всей возможной силой, глубоко вгрызаясь в каменистую почву позади гномов. Таким образом, путь к отступлению в спасительный камень, служивший им домом, был отрезан. Оказавшись в лопушке, гномы бросились наземь, погрузив лица в землю и издавая приглушенные крики ужаса.

Снафрлами схватил парочку и поднял их на ноги, чтобы гномы могли выслушать его требования. Он заявил, что пощадит их жизни, если им .удастся выковать меч, превосходящий любое оружие, находящееся в руках смертных. Меч никогда не должен тупиться, лезвие должно прорезать металл и камень, словно ткань. Кроме того, это оружие должно приносить владельцу победу в каждом сражении. Гномы выслушали его со страхом и враждебностью, однако отказаться было невозможно. Свафрлами мог бы держать их до наступления рассвета, а лучей солнца они боялись больше всего. Как только гномы дали слово, человек позволил им вернуться в камень. В то же мгновение карлики исчезли. P034035.jpg

Пока жужжали ночные насекомые, а лунный свет играл с силуэтами деревьев, Свафрлами дремал, опустив голову на камень гномов. Он периодически просыпался, наблюдая за потоком искр, каскадом вырывавшихся из камня, и слушал шорох и удары, производимые трудившимися гномами. Незадолго до рассвета он снопа проснулся. Перед ним вновь возникли темы, принесшие меч, массивный и прекрасный. P036037.jpg

Ножны были золотыми, и на них изображены были подвиги старых богов. Эфес, рукоять и головка также были сработаны из золота и переливались драгоценными камнями. Свафрлами схватил оружие, а когда обнажил лезвие, заметил яркость и безупречную обработку стали. Когда он повернул меч, металл волшебным образом засиял, посылая ему в глаза солнечный зайчик, хотя само солнце все еще не вышло из-за горизонта.

Он обратил взгляд на создателей меча и прочел в их глазах злобное удовлетворение.

"Это все, что вы просили и даже более того, - сказал Двалин. - Меч называется Турфинг, и к тем качествам, о которых вы просили, добавлены следующие: будучи однажды обнаженным, меч не может быть вложен в ножны, пока не согреется человеческой кровью. Он будет применен в трех зверских убийствах. Ты сам падешь от его острия".

Лицо Савфрлами потемнело от ярости, и он замахнулся на гномов, но те отскочили в сторону, и Турфинг расщепил скалу за их спинами. Карлики сбежали, оставив Свафрлами в одиночестве размышлять над гибельной добычей. P038039.jpg

И в самом деле он не мог вложить оружие в ножны в течение многих дней, пока заколдованный меч не доказал свою надежность на телах павших в бою врагов правителя. Как гномы и предполагали, несколько месяцев спустя Свафрлами и сам ощутил холодное прикосновение Турфинга. Вот как это случилось.

Воин из другой страны принялся бесчинствовать на границах царства Свафрлами, и согласно обычаю правитель отправился вперед, чтобы встретиться с непрошеным гостем в поединке. Двое мужчин бились на пронизываемой ветрами равнине; меч Свафрлами вдруг отскочил от обитого железом щита соперника и погрузился в землю. Правитель изо всех сил пытался вытащить его, но прежде, чем ему удалось это сделать, противник быстрым ударом отсек ладонь Свафрлами до запястья. Затем он сам вытащил Турфинга из земли и пронзил Свафрлами. Теперь меч обрел нового хозяина, и тот использовал его на славу. Он повел своих воинов на владения Свафрлами, убивая защитников сотнями и обращая народ в рабство.

Но и сам воин, и его потомки извлекли из меча не больше пользы, чем Свафрлами. Пока Турфинг, наделенный злобным проклятием, передавался из поколения в поколение, брат поднимал оружие против брата, а сын против отца, пока число родственных убийств, совершенных мечом, не достигло трех. Итак, пролив предсказанное количество крови, меч гномов исчез. Больше сказания о нем не упоминают.

содержание | наверх | далее

Сказочный Мурман

Created by Vlad Vasiliev on 25 May 2002
Last modified on 27 May 2002


Hosted by uCoz