В Кольской губы, верстах эдак в пятидесяти от Колы, есть махонький островок Аникиев. Меж им да матерой салма, не порато велика. Тутотки теперь становище есть для людей, по прозванью Корабельна губа.
Давным-давно жил да был богатырь Аника. У эвтого Аники было судёнко, а на судне-то Аника разъезжал по морю-окияну. Кто его знает - чего ради ездил он тамотки: поди уж не за добрым делом. По зимам Аника куды-то отлучался, а по летам приезжал на эвтот остров... А быват, он тутотка и жил. Оно бы и нештó, кабы Аника не обижал добрых людей - а то нет: как падет весна и промыслы начнутся, так Аника уж тут как тут на острови ходит по ём да промышленников дожидат. Вишь, у его заведено было, чтобы всяко промышленно судно, коли пойдет с моря с грузом домой али куды в становище, то приворачивало бы к острову и отдавало бы Анике-богатырю часть промысла, - так, "здорово живи", ни зá што, ни прó што. Позорились православны, да чего тут со злодеем станешь делать-то? Не отдай-ка добром, дак силой возьмет, а коли чтó - дак и живого не оставит. Долго-таки велся эвтот обычай и не было на Анику ни суда, ни расправы.
Раз как-то, в обычну пору, промышленники поезжали в тройники на промысел. В суетах да хлопотах они и не заметили, как подошел к ним молодой паренек. Ну, подошел да и поклонился почтенно-таки кормщику и товарищам его, поклонился да затем и говорит:
- Возьмите, товарищи, меня с собой на промысел, я, - говорит, - хошь наживочиком у вас буду.
Кормщик поглядел на парня, видит - парень незнакомый, затем и говорит, что у их на тройники есть и наживочик, и весельщик, и удильщик есть, что лишнего человека не пошто брать, людно, вишь, будё. Но парень не отставал и конался кормщику.
- Ну, уж коли тебе охвота, - говорит кормщик, - садись давай, да, благословясь, и поедем.
Вот и уехал тройник. Бог дал такой промысел, какого давно уж не бывало. Нагрузили полнехонький тройник рыбой и поехали взад. Едут, - а мало и Аникиев остров. По обычаю нужно было пристать к нему для выдела доли богатырю Анике. Пристав к острову, промышленники выгрузили рыбу на берег и стали делать ее, то есть отрезывать головы, потрошить и прочее. Это занятие поручили они взятому парню. Дело кипело у него в руках на удивление всем товарищам. Обрядившись с рыбой, парень снял свои вáчеги и попросил весельщика выполоскать их в воде. Тот вскоре возвратился и отдал вáчеги; но парень, взглянув на них, сказал весельщику, что тот порядком не выжал из них воды, и тотчас, сказав это, он скрутил в руках вáчеги так, что они лопнули. Товарищи его ахнули от изумления при виде такой ужасной силы и подумали про себя, что это уже недарово, что наживочик-то ихний не простой человек есть.
В эту минуту явился на берег богатырь Аника.
- Эй вы, - заорал он, - подавайте-ка сюда, что там у вас!..
- Эко парень, вишь, чего захотел! - вскричал молодой товарищ промышленников, обращаясь к Анике. - Не на таких напал; уходи-ка добром, а не то...
- А что? ха-ха-ха! - загоготал Аника. - Шутник ты экой. Однако, я вижу, ты не знаешь меня. Уходи-ка сам, а не то я так тебя торну, что и костей не соберешь.
Но молодой человек, как будто не слыша угроз Аники, подходил к нему.
- Эге, брат, - закричал богатырь, - да ты, я вижу, свережий: уж не бороться ли задумал со мной.
В эту минуту молодой парень напал на богатыря. Схватившись рука с рукой, сплетясь ногами, два противника начали странную борьбу, катясь как колесо, с ног вставая на голову и опять на ноги. Они скрылись из глаз изумленных промышленников, ожидавших развязки. Вскоре пришел к ним загадочный молодой человек: на лице его выражалось спокойствие и важность.
- Благодарите бога! - сказал он, обратись к промышленникам. - Теперь злодей ваш уже не существует; отныне никто не посмеет присвоить себе промыслов ваших. Бог с вами! Простите.
Сказавши это, молодой человек исчез. На острове показывают теперь кучу камней - это могила страшного богатыря.
Верещагин. С. 243-247; неточн. перепечатка: АГВ. 1862. № 38. С. 320-321.
Комментарий:
Традиционные мотивы: Г-2а (Г-7а), З-1б, П-1а, б, е (П-2а, б, е), К-5г, О-7а, К-2г, Н-3б, Н-13б (С-1а, С-2а), Т-1а (Т-2а), У-5б (У-5д), О-13, Ф-2а, з (Ф-4а, з). В образе эпонима острова, имеющем наряду с гиперболическими мифологические признаки (соотнесенность с грудой камней), персонифицируются морские разбойники, грабившие поморов на рыбных промыслах. В основе сюжета единоборство с этим антагонистом "своего" героя, образ которого также не лишен некоторых мифологических и гиперболических элементов.
Кольская губа - залив в Баренцевом море близ г. Колы Мурманской обл.
Варианты: Северн. предания. № 144. С. 100; № 252-256 наст. изд.
Разбойник, вишь, был: по пятницам молоко хлебал, сырое мясо ел в Велик день. И жил он около промыслов на Мурмане и позорил всякого, так что кто что выловил - и неси к нему его часть. Без того проходу не даст: либо все отнимет, а не то и шею накостыляет, так что и на тот свет отправит. Не было тому Анике ни суда, ни расправы. И позорил он этак-то православный люд, почитай, что лет много.
Да стрясся же над ним такой грех, что увязался с народом на промысел паренек молодой: из Корелы пришел и никто его до той поры не знавал. Пришел да и поконался коршику: "возьми да возьми!" - и крест на себя наложил: православной, мол.
Приехали. Паренек-то вачеги - рукавицы, значит, суконные - просил вымыть. Вымыли ему рукавицы, да выжали плохо - осердился.
- Дай-ка сам! - говорит. Взял это он в руки рукавицы-то, да как хлопнет, что аглечкой из пушки разорвал! Народ-от и диву дался: паренек-то коли, мол, не богатырь, так полбогатыря наверняк будет.
А тут и Аника пришел свое дело править, попроголодался, знать, по лету-то.
- Давайте, - говорит, - братцы, мое; затем-де пришел и давно-де я вас поджидаю.
А парень-то, что приехал впервые, и идет к нему на устрету:
- Ну уж это, - говорит, - нонеча оставь ты думать, не видать-де тебе промыслов наших, как своих ушей, не бывать плешивому кудрявым, курице петухом, а бабе мужиком.
Да как свистнет, сказывают, он его, Анику-то, в ухо: у народа и дух захватило! Смотрят, как опомнились: богатыри-то бороться снялись и пошли козырять по берегу: то на головы станут, то опять угодят на ноги, и все колесом, и все колесом... У народа и в глазах зарябило. Ни крику, ни голосу, только отдуваются да суставы хрустят, и кувыркают они этак-то, все дальше да дальше, да и из глаз пропали, словно бы-де в окиян ушли. Стоит это народ-от да богу молится, а паренек как тут и был, пришел, словно ни в чем не бывал, да и вымолвил:
- Молись-де, мол, братцы, крепче; ворога-то вашего совсем не стало: убил, - говорит.
Да и пропал паренек-от. С тем только его и видели. И Аника-то тоже пропал...
<...> В становище Корабельна Губа, подле Колы, островок экой махонькой есть: зовут его Аникиным и кучу камней на нем показывают... А, стало быть, Аники-то, мол, этого могила. Так и в народе слывет.
Максимов. Т. 1. С. 173-175.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-1г, а, б, ж, е (П-2г, а, б, ж, е), К-5г, Н-3б, Н-13б (С-1а, С-2а), Т-1а (Т-2а), О-13, О-13, З-1б, Ф-2а, з (Ф-4а, з). Вариант - см. № 251.
Был на Мурмане такой, приходил на своей лайбе, и пока ему не напромышляют, не позволял никому промышлять. Тáк было много времени, пока на промысла не пришел один наживальщик. И сказал:
- Ни одной рыбины ему не дам!
Хозяин его судна и остальные рыбаки говорили:
- Что ты! Он нас всех убьет.
- Никого не убьет, а рыбины ни одной не дам.
Когда пришел тот, наживальщик отказался дать рыбы. Тот на него - наживальщик его вéрнул, так поборол, что тот запросил:
- Спусти меня живого, больше никогда не приду.
Так и было. Кто был наживальщик и откуда - неизвестно. Тот же наживальщик, у какого хозяина был, он ему дал вáчеги пережимать. Наживалъщик спросил:
- Как пережимать, посуше или помокрее?
Хозяин сказал, что посуше. Он разорвал рукавицы надвое и подал. Хозяин на него было, а тот только колонýл его кукишкой по голове, тот и уселся. С тех пор ни рукавиц уж не стал его заставлять выжимать, ничего.
Зап. от Шибаева Ф.Н. в дер. Нижняя Зимняя Золотица Приморского р-на Архангельской обл. в 1937 г. Р. Липец// Рыбацк. песни и сказы. № 23. С. 185.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-1а, б, е (П-2а, б, е), К-5г, Н-13б (С-1а, С-2а), Т-1е, в (Т-2е, в), Н-3б, Н-13б. Вариант - см. № 251. Образы героя и антагониста находятся на разных стадиях развития: герой предстает на фоне других персонажей, в то время как в изображении антагониста продолжена архаическая традиция воплощения множественности в единичности. Ср. № 254-255.
Были "хозяева" становища, как первые заселенцы. Им, когда приходили в становище, надо было платить, прежде чем промышлять. Кто деньгами, кто рыбой, кто подарки большие делали. Колдун становища Лицы был первый населенец. Слыхал я от своего дедушки, - он сейчас покойный, - кто не хотел на подарки, то начинали бороться: "Согласен ли бороться?"
В Койде был Федор Кренев, колдун. Они сошлись бороться. Тот ударил слабо, а Кренев сильно. На второй раз они начали сходиться, тот привез в шлюпке войско, рабочих своих, - богатый, что ли, был... А Кренев научил своих:
- Как они будут на судно лезть, колотите их башлугами (?) по рукам.
Они так и сделали, а Федор Кренев спустил им в шлюпку двухпудовую гирю. Шлюпка затонула - и делу конец. Они-то выплыли все, но драться уже не стали.
Зап. от Малыгина П. в г. Архангельске в 1936 г. Р. Липец// Рыбацк. песни и сказы. № 21. С. 184.
Комментарий:
Традиционные мотивы: Е-1а, Г-5а (Г-6а), П-1а (П-2а), П-1д (П-2д), Н-13б (С-1а, С-2а), С-2в, Т-1в (Т-2в). Вариант - см. № 251. Образы героя и антагониста принадлежат одной стадии развития: каждый из них, обладая магической и физической силой, выступает в ряду функционально тождественных персонажей - ср. № 253. Известно, что предания о "доле", которую платили прибывшие на Мурман промышленники "первым населенцам" становища Восточной Лицы, бытовали и в других поморских селениях Архангельской обл. (Рыбацкие песни и сказы/ Зап. текстов, статьи, примеч., словарь и указатели Р. Липец. М., 1950. С. 184).
На Печенге приходил из каких-то стран великан, отбирал у промышленников первый улов. И когда нагрузит корабль рыбой, насытятся его глаза богатством, тогда разрешает им промышлять. А кто если ему не даст улова, то убивал.
Раз пришел небольшой человек, стал проситься на суда рабочим:
- Жалованья мне не надо, а только кормить.
Много судов обошел, но никто не хотел брать, что бродячий человек. Наконец, на одно судно взяли, и он оказался очень понятливым: какую работу ни покажут, другой раз не надо показывать.
Тут промышленники стали ждать великана, боятся до него одну рыбинку уловить. Вот он пришел, а этот человек говорит своему хозяину:
- Дозволь мне с ним сразиться!
Все ужаснулись, но он сказал великану, чтобы сéйгод рыбы не ждал, предложил ему сражаться. Поднял великана и бросил его о камень, что тот не шевельнул больше ни ногой, ни рукой.
- Вот и все ваше страшилище!
Затем сказал своему хозяину, что весь род его будет жить не в богатстве, но в сытости, пожелал всем промышленникам счастливо промышлять, спустился с судна и ушел в Печенгскую губу.
Зап. от Крюковой М.С. в дер. Нижняя Зимняя Золотица Приморского р-на Архангельской обл. в 1937 г. Р. Липец// Рыбацк. песни и сказы. № 24. С. 185.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-1а (П-2а, П-3а). П-1е (П-2е, П-3е), К-5г, Н-13б (С-1а, С-2а, С-3а), Т-1а (Т-2а, Т-3а), О-1, О-13. Вариант - см. № 251. Традиция изображения антагониста, сочетающего в себе признаки мифолого-эпического персонажа, морского разбойника и внешнего врага, более консервативна по сравнению с традицией изображения своего героя, сохраняющего, однако, за собой сверхъестественную силу и магические способности (предсказание). Ср. с № 253-254.
Аника, воин заграничный, приходил с запада, кажется, из Голландии. Приходил он на судах, останавливался у Цип-Наволока или у Зубовских промыслов. Весь промысел зверя и рыбу - все отбирал.
С промышленниками был один наживальщик. А наживальщик был такой: лежал морж на льду, наживальщик и говорит:
- Хозяин, я там одному коту оторвал голову.
А смотрят: он моржовые клыки принес. И сказал он кормщику:
- Дайте мне с Аникой сразиться!
И вот они сразились. Сразу убил Анику наповал. Потом его спросили:
- Куда твою долю промысла?
Он сказал:
- Мне ничего не надо.
И скрылся, больше его не видали.
Зап. от Карельской в пос. Териберка Мурманской обл. в 1931 г. Р. Липец// Рыбацк. песни и сказы. № 22. С. 184-185.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-1б (П-2б, П-3б), К-5г, Н-3в, Н-13б (С-1а, С-2а, С-3а), Т-1а (Т-2а, Т-3а), О-13. Вариант - см. № 251. Наиболее близок предыдущему (№ 255).
Богатая обитель (Кокков монастырь. - Н.К.) была. Братии больше трехсот человек считалось. Богачества - нивесть сколько. Счету в них монахи не знали. Что утвари этой, что злата, камения самоцветного, и не перечесть!.. Скота, угодий - ну, как ноне Соловки...
Стояла это, стояла обитель - и вдруг прошел слух, что швед идет на нее. Иноки сейчас скот угнали в горы, сокровища свои все зарыли, колокола бросили в реку и завалили их каменьями. И доселе на дне реки Нивы, в Куйке, виднеются уши большого колокола... Потом стали молиться богу. Ждать-пождать... Приходит враг - в обители литургия шла. Швед этому не внял. Всех иноков перебил. Священник выходит с дарами - его рогатиной, диакона тоже. Только старца одного придушить забыли, так господь ему такую силу дал, что после он один всех триста иноков схоронил и сам на засыпанной могиле номер. Монастырь шведы сожгли и убрались восвояси...
И поныне тут мерещится разное. В зимние ночи слышно точно пение, согласное такое, да старинное. Старики сказывают, что тут и видения бывали разные, да не такое ныне время, праведники не являются...
Потому, вишь, у тебя вон кофъ на столе; а нешто это показано, чтобы кофь пить... Есть одна книга, там про кофь оченно хорошо описано, какой это грех и какая это пагуба для души... Ну, и насчет табаку тоже есть... А хвостишься ли ты в бане? Веником хвостишься ли? О-о-х, парень, то-то не хвостись и вперед, потому блуд это означает и великий грех перед богом - плоти угождаешь! Мыться отчего не мыться, и богородица вон омылась, есть и это в книге... это не грешно, это подобает.
Зап. от старика в дер. Кандалакше (ныне Мурманской обл.) В.К. Немирович-Данченко// Немирович-Данченко. Т. 2. С. 48-49.
Комментарий:
Традиционные мотивы: Г-5б, Х-4г, е, б, Ф-3ж, П-3г, е, в. В структуре предания имеются некоторые элементы мотива избавления от антагонистов в результате свершившегося чуда (Р-1) - враги появляются в момент богослужения. Однако этот мотив трансформирован в реалистическом направлении - ср. с № 298. Историческая основа - нападение шведских войск на Кандалакшу ночью 23 мая 1589 г.: было убито 450 местных жителей, а монастырь и крестьянские дворы были разграблены и сожжены (Ушаков И.Ф. Кольская земля; Очерки истории Мурманской области в дооктябрьский период. Мурманск, 1972. С. 80-81). В предании содержатся элементы быличек о покойниках и легенд о людских прегрешениях.
Г. Кандалакша Мурманской обл.
Варианты: ОГВ. 1875. № 63. С. 706; О. сб. Вып. I. Отд. 2. С. 10; Смирнов. С. 31-32. Северн. предания. № 143. С. 99-100; № 272-274 наст. изд.
Церковь над Нивой была выстроена на месте древнего Коккова монастыря, разрушенного шведами несколько веков назад. С давних пор тут жили монахи с настоятелем, служили обедни и всенощные, ловили рыбу на лучших тонях вокруг Кандалакши и не знали никакого горя. Беда пришла в 1854 году: английский флот явился и Белое море, и часть вражеских судов остановилась против Кандалакши.
Монахи переполошились: в монастыре с давних пор хранилась заветная святыня - дивного звона серебряный колокол, висевший на колокольне. Боясь, как бы враги не добрались до их сокровища, монахи собрались ночью и, сняв колокол с его обычного места, с пением молитв и со свечами в руках понесли его к Ниве. Они хотели на время спрятать колокол под водой, чтобы достать его после ухода англичан. Но произошло нечто неожиданное: как только колокол скрылся в реке, тотчас же, откуда ни возьмись, над этим местом встал огромный камень, и вокруг камня завилась, забурлила водоворотом вода. Много раз после ухода англичан пытались и монахи, и рыбаки достать заветное сокровище - никому это не удавалось. Сейчас, по словам стариков, если подойти к реке и заглянуть в водоворот, увидишь, как на глубоком дне поблескивают сквозь прозрачную воду серебряные грани. Но с каждым годом колокол уходит все глубже и глубже, так что надежды на его возвращение уже почти не осталось.
Зап. в дер. Кандалакше (ныне Мурманской обл.) 10 декабря 1895 г. Сергей Павлович, дед Н. Колпаковой// Колпакова. С. 19.
Комментарий:
Традиционные мотивы: Г-5б, К-5г, П-3, Х-4е, б, Х-7а (Р-1г). Вариант - см. № 271-274. Серебряный колокол осмысляется как сакральная сущность монастыря. Возможно, что моделью мотива погружения колокола (эквивалент: церкви, избы, города, людей) в известной мере послужили тотемистические представления об "уходе" мифического предка в источник, землю, гору, равно как и поверья, связанные с не дающимися в руки "зачарованными" кладами. Этническое обозначение врагов варьируется: шведы (№ 271), позднее наслоение: англичане (№ 272-273), действительно ограбившие это селение 21 июля 1854 г. (Ушаков И.Ф. Кольская земля. С. 80-81. 250).
А было это, голубушка, годов восемьдесят назад. О ту пору к нашей Кандалакше агличанка подходила. Слыхала? Ну, так вот. Чего ей тут нать было - лешой знат. А тольки пришла. И уж сыздали про ее слава шла: идет агличанка, ружьям да пушкам палит, деревни жгет, народ погубляет.
А у нас тут монастырь был, окрай самой реки Нивы, в Заречьи. Какков монастырь звался. Настоящий монастырь был, с монахам, с настоятелем, все честь честью. И был в монастыре на колокольне колокол серебряной, с узорам. И звонил он звоном таким-то малиновым... Ну, вот. Как про агличанку монахи прослышали - затревожились. Нать было колокол спасать. А куды спасешь? Ухоронить-то некуды. Думали, думали, однако надумали. Сговорились, ночью колокол с колокольни сняли да с пеньем, со свечами и с крестным ходом к реке его отнесли. Да промежду порогов в воду-то и спустили. Пущай, думают, пока под водой полежит, а пройдет беда - снова его на колокольню вздымем. А река Нива у нас буйна, порожиста, камениста. Над колоколом сейчас же большущий камень сам собой навалился, и вода округ его ровно котел кипящий завилась.
Ну, пришла агличанка, пошишевала, поразбойничала и ушла однако. Пошли монахи к реки колокол здымать. А колокола-то уж и не достанешь. Как ни пытались - ничё не поделать: вода бурлит, крутится, а колокол все глубже под пороги на дно уходит. Так и отступились.
И пошел с той поры у стариков завет - беспременно колокол вытащить. Как его опять на колокольню здынут, да звоном своим серебряным он зазвенит - тут все снова по-старому и пойдет. А в старом-то много хорошего было: была у нас тут така гора лесиста, Погана варака прозывалась. Лес на ей был огромадной, и малины в этом лесе и другой всякой ягоды была сила несусветная. Так вот тыи леса нонь-то все повырубили и нонь на том месте кипиратив и больница стоят. Где прежь болотца в травах лежали - нонь почта, школа да сельсовет. А как колокол-то зазвонит - так все опять и перевернется: почта и школа скрозь землю провалятся, чугунка лесом зарастет, над больницей камни содвинутся, все дороги мохом-ягелем зарастут и пойдут по прежним лесным варакам девки во снарядных сарафанах собирать княженику-ягоду да малину...
Тольки вот беда: нам-то колокола не вытащить, слабы стали, остарели, а молодежь нонь к святыне-то не больно прилежает: знай, хохочут. Так скоро и место-то, где колокол спущен был, скоро совсем забудется...
Зап. от Кяльминой М.А. в дер. Кандалакше Мурманской обл. в 1933 г. Н. Колпакова// Звезда Севера. 1935. Кн. VII. С. 53-54; Легенды, предания, бывальщины. С. 68-69.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-3м, в, е, Х-4е, б, П-3, У-4д, Х-7а, О-12. Вариант - см. № 272. Представления о некой связи колокола, погруженного в озеро ввиду вражеского нашествия и осмысляемого как средоточие определенной жизни, с последующими поколениями людей, что весьма напоминает тотемический центр, нашли отражение и в известном предании о невидимом граде Китеже.
Вот здесь - ну, пусть сто с небольшим лет - заходила англичанка, стала разорять здешний берег. Пришла сюды, и по всей деревне заубегали, и километров за десять уехали, в Прилуцкпй Ручей уехали. Фёклы отец только родился, туда крестить и уехали.
Ну вот, пришла англичанка, и все, у кого каки ружьишка были кремневы, достали, и пошли мужики к берегу. И выстроились, и поехали те в лодке с парохода, и мужики выстрелили в них несколько раз, а то не выстрелили: они не столько убивали, сколько грабили, корову где, еще что. Ну, шлюпка пошла, наши выстрелили, они головы наклонили, веслы опустили и пошли назад, к кораблю; столько-то они тут и разоряли!
И пришли дальше, в Стрельну, - маленька деревня, а как туман, им и кажется, что большой город, - они и начали стрелять-палить. А там уж все в леса убежали, - ну уж, заходила англичанка, зашишевала, так все и убежали. И палили-палили. Как туман прокинулся, видят - маленькая деревня. Англичанка говорит (а будто женщина там была, а не мужчина): "Будь ты проклят, городок, попалил весь порошок!"
Ну, потом в Умбу пошли, там в устье стали. Прежде-то в Умбы тоже в устье пароходы заходили. Там попалила; тоже мужики собрались, у кого ружьишко...
Потом пошла она в Соловецкий монастырь. В канун Казанской пришла и стала палить.
(Я сама-то была в монастыре, три раза вóжена была - так ядра там с человеческую голову; так оградки там, и ядра кучами собраны. И как куда ядро пáло, то черное пятно в стены есть).
Ну, сколько она палила-палила, ничего разбить не могла. И столько чайки налетело, облаком; и этот корабль з.....и совсем, и они ушли из монастыря.
И этим чайкам так стали верить в монастыре, и не дали никому из богомольцев чаек обижать.
И она, англичанка, стала дань платить каждый год, пока эта времена не стали, до перевороту этого; все каждый год возила по пароходу голландского угля.
Где-то, говорили, сколько-то она быков забрала да коров, но это там, дальше, а тут ничего сделать не смогла.
Зап. от Сидоровой Е.И. в с. Кузомень Терского р-на Мурманской обл. в 1957 г. Д.М. Балашов// АКФ. 44. № 198; Сказки Терского берега. № 63. С. 216.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-3в, б, С-3в, У-4д; П-3м, Р-1к, Р-6, О-5; П-3м, С-3в; П-3м, Ф-5ж, Р-1е (О-10г), У-4д, Т-3д. Вариант - см. № 295, 301. В предании отражены исторические факты: 29 июня 1854 г. английский фрегат остановился в 5 верстах от с. Кузомень, но, заметив приготовления местных жителей к сопротивлению, враги не решились на высадку. 6-7 июля они обстреляли Соловецкий монастырь - взять его не смогли. 21-22 июля были разграблены Кандалакша и Ковда. В июле-августе 1855 г. англичане и французы предприняли безуспешную попытку ограбления с. Умба (Ушаков И.Ф. Кольская земля. С. 249-250, 260-261).
Селения Мурманской обл., на Терском берегу Белого моря.
Варианты: АКФ. 25 № 8; № 295. 297, 301, 316, 319 наст. изд.
Лет сотню назад агличане сюды приходили. Деревню Пялицу сожгли, каку-то деревню, - кажется, Стрельну, - а потом и к нам сюды на кораблях пришли. Вышли они на берег, а наш народ-то детей в горы увел, а сами все с вилами да с батогами на берег сошли, да на угоре и выстали. Агличане и кричат:
- Подавайте нам коров!
А мужики-то и отвечают:
- А заместо коров не хотите ли комаров?
- Так давайте оленей.
Оленей тоже не дали. Агличане и спрашивают:
- Все ли вы тут?
А они, мужики-то, и отвечают:
- Куды там! В деревне в десять раз больше осталось.
Агличане-то не видали, что у их вилы, - думали, ружья. Ну, что ж им было делать. Испугались, конечно, да и вон пошли. С тех пор не бывали. Всё.
Зап. от Богдановой Н.С. в с. Кузомень Терского р-на Мурманской обл. в 1933 г. Н. Колпакова// Звезда Севера. 1935. Кн. VII. С. 53; Легенды, предания, бывальщипы. С. 67-68.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-3в, П-3б, Р-2г, У-4д. Вариант - см. № 296. Историческая основа предания: англичане дважды - 29 июня 1854 г. и 3 июля 1855 г. - подступали к с. Кузомень, требуя во второй свой приход выдачи скота. Однако ввиду действенных приготовлений крестьян к отпору англичане оба раза отступили. Дер. Стрельна была в июне 1854 г. разграблена, а в июле 1855 г. сожжена (Ушаков И.Ф. Кольская земля. С. 249-250, 258-260).
Селения Мурманской обл., на Терском берегу Белого моря.
Давно когда-то <...> пробирались по реке Ковде для грабежа из Финляндии какие-то люди, должно быть, шведы <...>. Близко подошли уже люди эти к селению, но нашелся человек, который спас село свое от предстоявшего ему разграбления.
Чтоб добраться до селения, шведам необходимо было спуститься по порогу, и этот-то человек взялся быть их проводником. Вражьи дети <...> сели в лодку и быстро понеслись вниз по течению реки, как вдруг, совершенно для них неожиданно, предоставлены были самим себе в нескольких саженях от порога. Находчивый проводник оставил их в самую критическую минуту, быстро выскочив из лодки на прибрежный камень, когда она огибала упомянутый выше дугообразный берег. Враги не успели еще прийти в себя от изумления и ужаса, как были увлечены в порог, где ожидала их неминуемая гибель.
<...> на берег, тотчас же за порогом, выброшено было сорок рукавиц...
Михайлов. С. 205-206.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-3б, Р-2а, в, У-5е, Ф-5ж. "Бродячий" сюжет. Историческая основа - грабительский поход в поморские селения, в том числе и в Ковду, предпринятый шведским отрядом в 1589 г. (Очерки истории Карелии. Т. 1. С- 107): 7 сентября шведский отряд из 700 человек напал на с. Ковду и разорил ее (Ушаков И.Ф. Кольская земля. С. 81).
Пос. Ковда Мурманской обл.
Варианты: Северн. предания. № 109. С. 84-85 (водопад Кивач на р. Суне); № 77. С. 62; № 128. С. 93-94; № 158. С. 112-113 (Воицкий порог на р. Выг); № 142. С. 98-99 (порог Юма на р. Кемь); № 304-306 наст. изд.
<...> шведы пришли по обыкновению на реку Ковду грабить. Чтобы добраться им до села, нужно было пройти порог и нужен был человек, способный провести лодку. Нашелся такой человек, но на самой быстрине соскочил он с лодки на берег, оттолкнул ее, и все находившиеся в ней погибли. Выплыло только сорок рукавиц.
Случевский. Т. 1. С. 283.
Комментарий:
Традиционные мотивы: П-3б, Р-2а, в, У-5е, Ф-5ж. Вариант - см. № 303.
